=========>Гостиная
Медленные заторможенные движения привели Райса в его комнату, в которой на полу, как всегда валялись какие-то вещи, о которые он спотыкнулся, но на этот раз не обратил внимания, покорно перепрыгнул с запутавшейся правой ноги на свободную левую.
Все было как в тумане. Миражом маячил единственный ориентир, к которому двигалось его холодное тело на полнейшем автомате. Двуспальная застеленная кровать, к которой хранитель Аида практически доплыл, приняла его как нельзя лучше – лицом вниз, в подушку, с распростертыми по всей ширине руками.
Сон пришел моментально, как будто в мозг был встроен тумблер и при перенагревании он отключался, чтобы оставшееся серое вещество не сгорело от напряжения.
Ровное размеренное дыхание уносило сознание к вершинам какой-то горы, на которой Райс никогда не был. Прохлада воображаемая обрамляла его совершенно реальное тело, которое  находилось на самой вершине. Спокойные голубые, цвета неба, глаза смотрели куда-то вдаль, отдыхая на зеленом ландшафте цвета цейлонских чайных плантаций. Белые пушистые практически ватные облака тянулись вереницей мимо одинокой фигуры. Казалось, протяни руку и дотронешься до сладкой воздушной субстанции.
Райс прикрыл глаза ладонями и услышал голос не воплощенный, а скорее мнимый, голос, который заполнял пространство. Его принес ветер откуда-то с севера, внося хранителю в уши.
Эдгар,   - голос звал его, повторял его имя властно и в то же время протяжно и умиротворенно.
Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу, – мелькало вспышками в воспаленном от  назойливого ветра мозгу.
Ладони опустились, безвольно легли вдоль туловища, касаясь кончиками пальцев ткани невесомой одежды.
Эдгар, ты мой, не сопротивляйся. Возьмем их души, – продолжал голос. Протянем руку и дотронемся до ее белой, сотканной из вечности, добродетельной души, прощупаем, оставим свои отпечатки, насладимся вкусом, а потом приложим губы и выпьем из нее, как из источника с прохладной водой, вберем ее в себя, осушим голубоглазую оболочку, – мерзкий монолог Аида резал слух, заставлял сжимать кулаки. Ищи ее, Эдгар, ищи, чтобы сделать своей.
Он ждал, окутывая Райса, обволакивая своей алчностью. В пору было вспыхнуть, разозлиться. Но это означало бы принять его, стать частью этих помыслов.
Нет. Только не здесь… Не в пристанище его собственной души.
Хранитель расслабил пальцы, медленной моргнул, смыкая веки на секунду, смывая услышанное с подкорки.
Нет, – его собственный голос, спокойным ответ.
И снова тишина, взгляд устремлен к живительной влаге, падающей из облаков на зелень полей.

Умиротворение пришло и задержалось, поселилось где-то внутри Райса, оставляя позади неуравновешенность реакций, которую дарил Аид, подарила возможность вобрать в себя как можно больше силы, без того, чтобы, как всегда, озвереть и дать поводить свое тело счастливому владельцу  Тартара.
Ветер все еще касался его кожи, влага из пушистых ватных облаков все еще обильно смачивала землю, давая возможность дышать так, как ему хотелось, а не как диктовало бешенное сердцебиение, продиктованное перепадами настроения.
Райс почти физически ощущал все великолепие пристанища своей души, когда услышал голос Миу. Наверное, девушка последовала за ним вверх по лестнице, хотя сам он бы послал себя после всего, что им пришлось сегодня вытерпеть.
- Скажи мне, что случилось в гостиной? – она сидела на полу, голова ее лежала на кровати таким образом, что, когда хранитель Аида повернул голову, он увидел ее обеспокоенный взгляд.
Хранительница Эрато была сильным эмпатом, наверняка почувствовала перемену в его настроении.
Берроуз перевернулся на спину, перевел взгляд на потолок, в котором не было ничего  особенного. Но это не мешало ему рассматривать светлую коричневатую поверхность так, словно на ней крылась тайна мироздания.
- Я сорвался, - монотонно произнес он и похлопал по поверхности кровати, приглашая девушку присесть. – Встань с пола, я там вчера виноград уронил. Думаю, он все еще где-то у кровати, - Эдгар усмехнулся и снова вернул мимику в прежнюю позицию – отстраненной умиротворенности.
- Наверное, держать это в себе  смысла больше нет? – риторический вопрос, кивок головы, согласие с собой же. – Садись, дружочек, я расскажу тебе сказочку порнографического содержания, - ни один мускул его тела не дернулся.
Райс не шутил, он серьезно считал , что должен знать еще кто-то, кроме Беллами. И, если этот кто-то отреагирует также, ему ничего больше не останется, кроме как сложить голову на плаху, отдать бразды правления (благо психов в группировке было предостаточно, чтобы взять все на себя) и удалиться в монастырь.
- Жил был мальчик…и девочка, как это обычно водится в историях порнографического содержания. Они были рождены в разных социальных условиях, воспитывались разными людьми, имели абсолютно разные характеры и были, кем бы вы думали, да, правильно – хранителями,   - еще один глубокий вдох. – Все у малышей было хорошо. А потом у него умерли родители, он прекратил чувствовать, организовал людей вокруг себя для мести. Она была воспитана алчущим власти 900летним мудаком, убившим его родителей, за что вечно ему благодарна,   - он задрал футболку и почесал живот. – И, знаешь, все было бы хорошо и правильно, если бы они не встретились. Запретный плод, бла-бла…да что я тебе Ромео и Джульетту пересказываю? Все равно лучше Шекспира не получится. В общем, мораль, девочка моя, в том, - он повернул голову к Миу и посмотрел ей в глаза, - что мне очень трудно без нее дышать что-ли, а она пропала…возможно убита, возможно нет.
Он простер руку куда-то в дальний угол комнаты к коричневому мини-холодильнику.
-Ты можешь осудить меня, можешь послать, я все пойму. Только пивка подай, а?

Миу - это Миу, как ни крути. Реакцие ее были странными, поведение бросалось из крайности в крайность, а заявление о ревности как-то даже слегка напрягло. Будь они тут при других обстоятельствах в этой комнате, он неприменно дал бы ей то, чего она хочет (вполне возможно и на подсознательном уровне), но не сейчас. Хотя, с другой стороны, иметь Миу физически означает при любом раскладе исключительно то, что она будет иметь тебя всю жизнь морально.
Но суть была абсолютно не в этом, а в том, что хранительница Эрато выразила общее мнение всего братства и его самое большое опасение.
- Ну, я всегда думала, что группировка твоя самая большая и единственная любовь, и другой и не будет.
Любовь?
Хранительница говорила привычными для Эрато формами.
Любовь - это не совсем то, или, точнее сказать, совсем не то, Миу. Вы - моя жизнь. Кому как не тебе знать, что я чувствую голод, жажду и злость иногда, остальное... - казалось он говорит просто в пустоту, потому что девушка продолжила свою тираду.
А, если группировка, то и все мы. А тут оказывается, что все не так. Есть кто-то еще, кто тоже претендует на тебя, и у нас нет и шанса, чтобы отвоевать тебя назад. Поэтому, я ревную.
Райс поднялся на локтях и проследил взглядом за ее мимикой. Не малейшего намека на секс - хорошо, она собирается  "отвоевать его" у Дафны - плохо и, откровенно говоря, смешно.
Тем временем О*Коннер продолжала:
Хочется мне этого или нет, скрепя зубами и многими конечностями, но я буду это делать. Так, что, если милая в беде, то иди и спасай ее, а не отрывайся на нас. Иначе скажу Беллами, чтобы месяц с тобой не разговаривал.  Он меня не послушает, а вот взятку возьмет точно.
Райс опустил голову и улыбнулся  куда-то себе в пупок.
Беллами знает и уже не разговаривает со мной...долго. Я не знаю, где он, - а разговоры с пупком могут быть увлекательными. Ты меня слушала вообще, деточка? - он поднял взор на блондинку. Куда бежать, как спасать? Я не знаю где она, я не знаю знает ли Артур. А просто пойти со мной она не могла. Думаешь я не предлагал? Предлагал я, - голос слегка повысился, поэтому Райс откашлялся и попытался снова взять себя в руки.
- Ты все же животное. И это факт, ее рука надавила сильнее на его колено. – Поднялся бы и сам взял, раз так уж хочется! - Миу все же подняла и принесла холодное долгожданное пиво, которое Берроуз тут же принял из ее рук и, отвернув крышку, сделал глоток.
Как в сухую землю, - протянул мечтательно он и дернул девушку за руку так, чтобы та упала на кровать рядом с ним в сидячее положение.
Райс обнял Миу за плечи и притянул к себе, поцеловав  в висок:
Я благодарен тебе, девочка, - прошептал ей на ухо и быстро отстранился, убирая руку. Группировку я не брошу и, поверь, хочу смерти Артура сейчас как никогда. Хотя бы потому, что эта сука заставила всех членов группировки поклясться в преданности на святой воде. И, если я не справлюсь с этим недоразумением, то спасать мне будет просто некого, - он медленно поднялся с кровати и грустно потащился к окну, пряча глаза в ухоженный сад в отдалении.
Ее зовут Дафна, - тихо, практически неслышно из-за звука опускающейся на подоконник бутылки пива.

Райс внимательно рассматривал сад, выполненный в греческом стиле, из окна, пока Миу страдала словесным потоком.
- А просто сидя здесь, промывая мне мозги – ты ничего не добьешься. Ну, можно прогуляться в Файер. Я не против прогулки. К тому же, - девушка осмотрела себя, - хуже твоих перепадов настроения просто быть ничего не может. Да, и .. не обязательно идти в их особняк. Я знаю, что с Файер напряженные отношения и т.д., но там есть и нормальные люди. Можно у них спросить. Есть куча выходов. И с каждой минутой у меня все больше причин покинуть эту комнату, чем ты думаешь.
Если бы я мог сдерживаться, не пил бы сейчас пиво, - он сделал большой глоток.
Все же кое в чем девушка была права, нормальные люди действительно были и именно этим он собирался воспользоваться. Рука на минуту нырнула в карман, откуда был извлечен телефон. Тот самый, который не давал ему возможности связаться с Дафной пару минут назад.
В телефонной книге, которую он вел крайне безалаберно, Райс нашел имя Геката и нажал вызов. Какое-то время слышались долгие гудки, а потом женский голос сказал "Але".
-Эста, дорогая, - его губы растянулись в улыбке, голос стал похож на голос одного и геев ведущих толк-шоу, - сколько лет, сколько зим, - еще бы столько же, но нужна помощь.
Эдгар откашлялся, глянув на Миу, выражение лица которой свидетельствовало о том, что девушка ничего не понимает.
Короче, ты мне нужна, - как часто он говорил такое женщине из другой группировки? В памяти хранителя всплывали только два случая.
Да, как женщина, - он хохотнул, отхлебывая из бутылки. Через час в Соборе, я все объясню, - он сделал паузу и добавил своим ледяным, присущим Аиду голосом, - Эста, дело серьезное, торопись.
Слайдер хлопнул, пустая бутылка опустилась в урну радом с кроватью.
- Знаешь, « Если любишь кого-то, на земле расцветет надежда и из чувств возродится жизнь.» Возможно, китайцы правы.
Райс ничего не ответил, лишь наклонился к лежащей девушке и мягко поцеловал ее в лоб.
Я позвоню, будь готова.
----------> Кафедральный собор