На месте она оказалась именно через двадцать минут, как и предполагала изначально. Такси остановилось напротив Собора, но Эста медлила. Организм требовал кофеина или хотя бы слабой и недостоверной его имитации, и, подойдя к ближайшему кафе под навесом, женщина приобрела бумажный стаканчик с жидкой тьмой и ломтиком лимона. Глотнув, скривилась от невыносимой горечи, но буквально тут же смуглое гицо ее разгладилось и на нем появилась печать наслаждения - как это всегда бывало при очередном потакании своей маленькой слабости.
Оглядевшись по сторонам, Селеста поднялась по ступенькам к двери. В это место она пришла в третий раз и, надо сказать, оно входило в число ее любимых. Ей нравилась концепция учения Христа и импонировал его поступок с самопожертвованием - пьяняще-безумный и искренний. Ее всегда притягивали люди, способные на поступки, потрясающие чужое воображение. Причем злые поступки подобного рода может устроить любой болван, а что касается добрых и бескорыстных - тут должен быть особый талант и кураж. У этого человека (а Эста была уверена, что Иисус не был сыном божьим, но был талантливейшим из всех ораторов) и таланта, и куража было немерено.
Тяжелые створки дверей были открыты, но теплый воздух, казалось, не проникал внутрь: под сводами древнего собора прохладно, сыро, слегка пахло пылью и плесенью - недостаток всех, даже самых ухоженных старых зданий.
Секунду назад солнце золотило ее кожу, подсвечивало волосы оттенками терракоты и наполняло цветом даже ее монохромный костюм: тонкую белую сорочку-рубашку и узкие, но по крою схожие с мужскими черные брюки. Шаг вперед - и образ выцветает, как оставленная под открытым небом картинка из детского комикса: сумрачные залы забирают с собой всю бронзовую роскошь дневного освещения, оставляя лишь серый эскиз женщины с непроницаемо-угольными глазами, похожей на героиню мрачных сказок. Селеста делает еще глоток кофе; плавными, но быстрыми шагами подходит к ждущему ее мужчине и, вложив в его ладонь свою руку,
отвечает на приветствие:
- Привет, Райс. Ты заставил меня поторопиться, - на губах усмешка, а темные лаза тревожны, - Что случилось?

Отредактировано Celeste Goldenthal (2010-07-12 13:45:01)

Смотреть в глаза Гекаты хоть сколько-нибудь продолжительное время мало кто мог - слишком тяжелым был взгляд, почти весомым, хотя фотографии в журналах этого не передавали.
Он - мог и не испытывал никакого дискомфорта. Такую способность ему давали, вероятно, их общие воспоминания, о которых они не говорили и почти не думали. Селеста вообще предпочитала поддерживать легенду о страсти, замешанной исключительно на алкоголе, и не говорить, что практически не пьянеет.
Выслушав Райса, Эста заправила за ухо прядь волос с левой стороны узкого скуластого лица. В церкви эти двое смотрелись так же неорганично, как смотрелась бы похоронно-черная роза в букете невесты. Два черных грача на скамье светлой обители. Эти посетители не стояли с умиротворенными лицами, не теребили четки, не шептали истовые молитвы; со стороны подобное поведение могло показаться вопиющим нахальством. Но пусть за них стыдно будет кому-нибудь другому, между собеседниками и их совестливостью сейчас стояла нерушимая стена важнейших дел.
Селеста закинула ногу на ногу, отчего бронзовые ремешки сандалий тускло блеснули. Обхватила стаканчик с остывающим кофе обеими ладонями, сделала глоток, подержала во рту терпкую чернильную воду с кошмарным привкусом жженого сахара, сглотнула и выдохнула:
- Я не понимаю, о чем ты, Райс. Но вижу, что тебе она дорога, кем бы ни была. Или, по крайней мере, важна. В другой ситуации ты бы и без меня худо-бедно обошелся, в твоей способности к генерации гениальных идей я не сомнваюсь. Значит, цену я могу назвать вполне весомую, не находишь?
Она еще не обозначила никаких границ и не сказала ничего определенного, просто размышляла вслух, но размышления эти вполне могли стать реальными запросами. Наконец-то снова скрестив с собеседником взгляд, женщина покачала головой:
- Но эту цену я назову только после того, как смогу помочь. Если смогу. Для этого мне требуется пустое пространство, нож, земля или огонь и, желательно, ночное время суток. Нож есть, зажигалка - тоже. Последнее ты мне обеспечить не в силах, поэтому пока что попробуем довольствоваться днем. Вставай.
Мягко поднявшись, Эста одернула рубашку и обернулась к Аиду, поясняя:
- Надо выйти на задний двор, здесь нам покой не светит. А пока назови мне ее имя, чтобы я могла звать ее, и скажи, как давно ты ее видел и в каком примерно месте.